Анатолий крепко задумался о будущем. Значит, спозаранку сгонять в детскую кухню, которая черте где, на самой Пролетарке. Потом на работу в Центр. Потом - на Щелчок к деду, с кефиром или там с пивОм, чего уж его старческая душа пожелает. Потом, значет, за памперсами, кремиками, всякими бутылочками, или чего еще требуется новорожденному. Потом, выходит, уже ближе к ночи, к теще ,помочь – ей почему-то надо что-нибудь подвинуть, привинтить или же открутить почти ежедневно. А муж попался криворукий. Да, перспективка… Так, об ужасненьком, Анатолий помышлял до самого перехода на «Таганской». Но там ему стало не до умственных усилий, а до физических - надо было оборонять беременную Ирину от набежавших в вагон варваров…
Забегая вперед, скажем, что ничего из надуманных Анатолием ужасов с ним не приключилось. Приключились другие. И даже на детскую кухню, куда Макар телят не гонял, Толик не бегал. На семейном совете было решено, что сомнительные молочные продукты «Агуша», коими щедро делится с младенцами наше демографически озабоченное государство, малышке задаром не нужны. А прочие, имевшие место события, стали для Свешниковых полной неожиданностью ввиду их, событий, запредельности.
Второй визит к Боровику-Рощину молодые люди нанесли спустя неделю. За это время у Свешниковых и Головешкиных - это семейство, откуда произошла Ирина, - все смешалось. Но не по той причине, что у Облонских. Просто оба рода впали в великую депрессию на тему "откуда достать полмиллиона". И выпали оттуда не без потерь. В итоге двести тысяч дал родитель Ирины, - деньги он копил на подержаную Тойоту. Остальное присовокупили Свешниковы-старшие, принявшие историческое решение продать дачу. Папа Головешкин и мама Свешникова после этого не разговаривали. Вербальный мораторий продлился у них до самого апреля, когда рождение малютки Нади всех примирило.
Вьюжным и льдистым утром в самом конце декабря 2010 года Свешниковы нанесли свой второй визит и в офис "Оффсайд-Реалти". На носу был Новый год, всюду сияли огни и торчали елки. Ирина тоже была как на иголках. Грибные сны шли косяками. А после давешней тяжелой бессонницы ей казалось, что и наяву она чует назойливый грибной запах. И будто его испускает ни кто иной, как дедушка Боровик-Рощин, явившейся в контору сразу вслед за ними. Дед, кстати, вел себя как шелковый. Когда они зашли к нему во второй раз, Микаэл Олесьевич был сама любезность. Толе нежданно подарил ивовое лукошко для сбора грибов. И пошутил еще: "Назвался, мол, груздем, так и полезай в кузов". Ирине, можно сказать, с порога показал обещанную темную комнату. Ничего криминального там не обнаружилось, лишь несколько ящиков с серой дерновой землей. "Это я летом, летом, огурчики в них сажаю", - поясни дед. "А чего земля такая странная, не черная?" - сунул нос и сюда бестактный Толик. "Хи-хи-хи!" - зашелся дед. "Для огурцов почва вполне подходящая..."
Да и не в огурцах тех было счастье, а в том, что дед оказался куда как покладист на деньги. Ира почти сразу сумела его уболтать и убедить в том, что размер вспомоществования в 5000 рублей ежемесячно очень даже достойная сумма. Плюс помощь по хозяйству. Дед поломался немного ради приличия, но быстро согласился. Единственное условие, на котором он настоял – чтобы слова «и другая помощь» были закреплены в договоре. Кроме того, старикан-альтруист согласился даже на единовременную выплату в размере головешкинских двухсот тысяч сейчас, а остальных трехсот - после, когда будет продана дача.
Сдобно-ванильная Ангелина похвалила их обоюдный выбор, и с обаятельный улыбочкой подсунула Свешниковым два договора – с агентством на оказание услуг, и, собственно, с дедом. Таким побытом, затея с квартирой вставала Свешниковым еще в 50 тысяч рублей, которые им пришлось отстегнуть риэлторам. Зато потом уж все понеслось как по маслу. Договор по всей форме был состряпан Димочкой и заверен у нотариуса без всякой очереди в течение двух суток. Поэтому документы успели уйти в Регистрационную палату еще до неподельных праздничных дней. И уже в конце февраля молодые Свешниковы стали обладателями новенького документа с самыми верными на свете водяными знаками, удостоверяющего их собственность на квартирную недвижимость по адресу... Основание получения - по договору ренты. Эта вожделенная "юркина грамота" вознесла бы Свешниковых на эмпиреи счастья или, как минимум, привел бы в долину блаженств... всего два месяца назад. Но за означенный краткий для нашей бюрократии период, пока делалась гербовая бумажка, она стала им не в радость. Любезный Микаэл Олесьевич, отставной трубач и большой артист, превратил жизнь семейной пары в сущий ад.
Первый звоночек для Свешниковых прозвучал еще утром 2 января. Причем для Ирины он прозвучал буквально. Ей приснилось, будто Микаэл и не Микаэл вовсе, а ножка большого боровика. Она подходит к грибу, а он снимает шляпу, щурится эдак глумливенько, достает из кармана бубенчики, изготовленные из двух больших желудей, и дает набат. Желуди звякают, происходит какая-то гадость. Но какая именно, Ира утром никак не могла вспомнить. Пока она лежала, пыталась воссоздать странный сон, наяву затрещал телефон. «Кто в такую рань», - прохрипел Толик, но потащился за трубкой. «Это дед», - сообщил он Ирине, стоя в одном тапке. «Хочет, чтоб я к нему приехал. Грит, срочное дело». «Ну поезжай», - испугалась Ирина. «Вдруг с квартирой что…»
«Срочным делом» оказалась закупка продуктов. «Поистратился я», - обескуражено признался старик. «Праздники-шмазники. Сыр, шампанское, селедочка, то-се. Вот пенсии и не хватило». «А наши пять тыщ?» - брякнул Толик. «На книжечку, на книжечку откладываю. Гробовые», - пояснил почтенный старец. Толян запыхтел, но поперся в соседний магаз, где затарил Боровика под завязку по его же списку. По странному стечению обстоятельств, вблизи дедовых хрущебных апартаментов на 13-ой Парковой авеню не обнаружилось ни одного скромного провиантского лабаза эконом-класса, а только изрядный супермаркет «Седьмой континент». В этом-то «континенте» Толик почти поселился. В последующие праздничные дни он последовательно приобрел там для деда «оливок и маслинок – ой, так хочется», «севрюжки, по старой-то памяти», «икорки красной, а то совсем нет аппетита», «сырку Дор Блю – когда-то очень любил» и коньяк Курвуазье «для стабилизации давления». Январь еще не кончился, а дед проел и пропил пол Толиковой зарплаты.
«Господи, он бы хоть заранее говорил, что надо! Мы бы подешевле это все тут покупали!» - трепыхалась Ирина. «Да ему просто надо сказать, что он зарвался!» - басил Толян. «А то завтра он позвонит и луну с неба запросит». Назавтра дед действительно позвонил. Но луна была ему пока не прельстительна. Он заказал Свешниковым покупку нового костюма для сбора старых работников филармонии.
- Сбор труппы, так сказать - мелко хихикал старичок, предвкушая мероприятие. - А у меня совсем нет нового костюмчика…
- Сбор трупа, язвить тя в корень, - вполголоса бурчал Анатолий.
- Что-что? - переспросил старик.
- Ничего. Жена говорит, костюм надо мерить.
- Я скажу размерчики, размерчики скажу. И вот чего - мне отечественные лекала не подходят. Мне лучше всего идут итальянские.
Анатолий положил трубку, и грязно выругался, чего никогда не позволял себе дома. Ирина смотрела на него со смесью тревоги и жалости. Ни он, ни она пока не подозревали, что за сюрприз Боровик-Рощин болотный уготовил им в феврале…
Забегая вперед, скажем, что ничего из надуманных Анатолием ужасов с ним не приключилось. Приключились другие. И даже на детскую кухню, куда Макар телят не гонял, Толик не бегал. На семейном совете было решено, что сомнительные молочные продукты «Агуша», коими щедро делится с младенцами наше демографически озабоченное государство, малышке задаром не нужны. А прочие, имевшие место события, стали для Свешниковых полной неожиданностью ввиду их, событий, запредельности.
Второй визит к Боровику-Рощину молодые люди нанесли спустя неделю. За это время у Свешниковых и Головешкиных - это семейство, откуда произошла Ирина, - все смешалось. Но не по той причине, что у Облонских. Просто оба рода впали в великую депрессию на тему "откуда достать полмиллиона". И выпали оттуда не без потерь. В итоге двести тысяч дал родитель Ирины, - деньги он копил на подержаную Тойоту. Остальное присовокупили Свешниковы-старшие, принявшие историческое решение продать дачу. Папа Головешкин и мама Свешникова после этого не разговаривали. Вербальный мораторий продлился у них до самого апреля, когда рождение малютки Нади всех примирило.
Вьюжным и льдистым утром в самом конце декабря 2010 года Свешниковы нанесли свой второй визит и в офис "Оффсайд-Реалти". На носу был Новый год, всюду сияли огни и торчали елки. Ирина тоже была как на иголках. Грибные сны шли косяками. А после давешней тяжелой бессонницы ей казалось, что и наяву она чует назойливый грибной запах. И будто его испускает ни кто иной, как дедушка Боровик-Рощин, явившейся в контору сразу вслед за ними. Дед, кстати, вел себя как шелковый. Когда они зашли к нему во второй раз, Микаэл Олесьевич был сама любезность. Толе нежданно подарил ивовое лукошко для сбора грибов. И пошутил еще: "Назвался, мол, груздем, так и полезай в кузов". Ирине, можно сказать, с порога показал обещанную темную комнату. Ничего криминального там не обнаружилось, лишь несколько ящиков с серой дерновой землей. "Это я летом, летом, огурчики в них сажаю", - поясни дед. "А чего земля такая странная, не черная?" - сунул нос и сюда бестактный Толик. "Хи-хи-хи!" - зашелся дед. "Для огурцов почва вполне подходящая..."
Да и не в огурцах тех было счастье, а в том, что дед оказался куда как покладист на деньги. Ира почти сразу сумела его уболтать и убедить в том, что размер вспомоществования в 5000 рублей ежемесячно очень даже достойная сумма. Плюс помощь по хозяйству. Дед поломался немного ради приличия, но быстро согласился. Единственное условие, на котором он настоял – чтобы слова «и другая помощь» были закреплены в договоре. Кроме того, старикан-альтруист согласился даже на единовременную выплату в размере головешкинских двухсот тысяч сейчас, а остальных трехсот - после, когда будет продана дача.
Сдобно-ванильная Ангелина похвалила их обоюдный выбор, и с обаятельный улыбочкой подсунула Свешниковым два договора – с агентством на оказание услуг, и, собственно, с дедом. Таким побытом, затея с квартирой вставала Свешниковым еще в 50 тысяч рублей, которые им пришлось отстегнуть риэлторам. Зато потом уж все понеслось как по маслу. Договор по всей форме был состряпан Димочкой и заверен у нотариуса без всякой очереди в течение двух суток. Поэтому документы успели уйти в Регистрационную палату еще до неподельных праздничных дней. И уже в конце февраля молодые Свешниковы стали обладателями новенького документа с самыми верными на свете водяными знаками, удостоверяющего их собственность на квартирную недвижимость по адресу... Основание получения - по договору ренты. Эта вожделенная "юркина грамота" вознесла бы Свешниковых на эмпиреи счастья или, как минимум, привел бы в долину блаженств... всего два месяца назад. Но за означенный краткий для нашей бюрократии период, пока делалась гербовая бумажка, она стала им не в радость. Любезный Микаэл Олесьевич, отставной трубач и большой артист, превратил жизнь семейной пары в сущий ад.
Первый звоночек для Свешниковых прозвучал еще утром 2 января. Причем для Ирины он прозвучал буквально. Ей приснилось, будто Микаэл и не Микаэл вовсе, а ножка большого боровика. Она подходит к грибу, а он снимает шляпу, щурится эдак глумливенько, достает из кармана бубенчики, изготовленные из двух больших желудей, и дает набат. Желуди звякают, происходит какая-то гадость. Но какая именно, Ира утром никак не могла вспомнить. Пока она лежала, пыталась воссоздать странный сон, наяву затрещал телефон. «Кто в такую рань», - прохрипел Толик, но потащился за трубкой. «Это дед», - сообщил он Ирине, стоя в одном тапке. «Хочет, чтоб я к нему приехал. Грит, срочное дело». «Ну поезжай», - испугалась Ирина. «Вдруг с квартирой что…»
«Срочным делом» оказалась закупка продуктов. «Поистратился я», - обескуражено признался старик. «Праздники-шмазники. Сыр, шампанское, селедочка, то-се. Вот пенсии и не хватило». «А наши пять тыщ?» - брякнул Толик. «На книжечку, на книжечку откладываю. Гробовые», - пояснил почтенный старец. Толян запыхтел, но поперся в соседний магаз, где затарил Боровика под завязку по его же списку. По странному стечению обстоятельств, вблизи дедовых хрущебных апартаментов на 13-ой Парковой авеню не обнаружилось ни одного скромного провиантского лабаза эконом-класса, а только изрядный супермаркет «Седьмой континент». В этом-то «континенте» Толик почти поселился. В последующие праздничные дни он последовательно приобрел там для деда «оливок и маслинок – ой, так хочется», «севрюжки, по старой-то памяти», «икорки красной, а то совсем нет аппетита», «сырку Дор Блю – когда-то очень любил» и коньяк Курвуазье «для стабилизации давления». Январь еще не кончился, а дед проел и пропил пол Толиковой зарплаты.
«Господи, он бы хоть заранее говорил, что надо! Мы бы подешевле это все тут покупали!» - трепыхалась Ирина. «Да ему просто надо сказать, что он зарвался!» - басил Толян. «А то завтра он позвонит и луну с неба запросит». Назавтра дед действительно позвонил. Но луна была ему пока не прельстительна. Он заказал Свешниковым покупку нового костюма для сбора старых работников филармонии.
- Сбор труппы, так сказать - мелко хихикал старичок, предвкушая мероприятие. - А у меня совсем нет нового костюмчика…
- Сбор трупа, язвить тя в корень, - вполголоса бурчал Анатолий.
- Что-что? - переспросил старик.
- Ничего. Жена говорит, костюм надо мерить.
- Я скажу размерчики, размерчики скажу. И вот чего - мне отечественные лекала не подходят. Мне лучше всего идут итальянские.
Анатолий положил трубку, и грязно выругался, чего никогда не позволял себе дома. Ирина смотрела на него со смесью тревоги и жалости. Ни он, ни она пока не подозревали, что за сюрприз Боровик-Рощин болотный уготовил им в феврале…