Весь снег, что еще держался за летное поле в районе описываемых событий, взвился вверх и принялся ввинчиваться штопором в многострадальный ветроуказатель. Вследствие чего Диане ничего не было видно, и не слышно тоже ничего, кроме свиста и каких-то завываний не отчетливо метеорологического характера. Проглоченный Босоркой, Фоня скрылся в адской свистопляске. Последнее, что смогла разглядеть Скалкина, был некий длинный серый силуэт, мелькнувший на фоне раздираемого изнутри красно-белого колпака. Этот почти пригрезившейся ей некто, - или нечто?, - распластался над всей ветроснежной круговертью, а потом описАл вокруг «колбасы» петлю, - как раз в тот момент, когда действительность почти утонула в белом мареве...
И тут все кончилось. Снег тихонько осел, согласуясь с требованиями гравитации. По той же причине повалился на бок автотрап. Железная лестница, изодранная и покореженная, валялась поодаль. Еще дальше, за ангаром, обнаружились живехенькими, хоть и помятыми, лестничный мужик, Василий и усатый. И только отважного Афанасия нигде не было видно. Диана хорошенько проморгалась, и поняла, что с ней произошло то же, что и с Пушкинской царицей. Ну, с той, у которой «инда очи разболелись глядючи» на слишком большие и слишком белые пространства. Ибо на коварном снежном фоне она тоже не сразу заметила белое же новообразование, которое скорее всего можно рассматривать как факел… Нет, все-таки как рожок с мороженым. Такое, знаете, бывает мягкое мороженое, которое прямо из автомата пузырится в стаканчики. По образу и подобию сему был устроен и этот многометровый в высоту объект, наверху у которого даже имелась характерная спиральная загогулина. «Рожок» торчал вертикально на честном слове, потому что по всем физическим законам уже давно должен был рухнуть. Диана и водитель автобуса смотрели на белый внуковский столп в недоумении, трое подельников Мальцева матерились, потирая ушибленные места. Идиллию нарушила рука, высунувшаяся из «мороженого» на самой верхотуре. Рука проковыряла путь остальному, и вскоре на свет показалось плечо и непокорная глава, принадлежащая, разумеется, Фоне.
- Помогите мне выбраться, у меня ноги сковало. И одной рукой неудобно! - обратился Афанасий к людям.
- А че одной рукой-то? Ты давай, давай, двумя греби, - присоветовал Василий, которому смерть как не хотелось сейчас переться обратно до аэропорта, да еще и объяснять, что тут, к егерям, творилось.
- Не могу, - донес до земли ветерок голос Мальцева. - Я одной рукой держу... Дальше было неразборчиво.
- Держит он. Тоже...
Но что "тоже" общественность так и не узнала, поскольку незадачливый Василий ничего к этому больше не добавил, а кряхтя повлекся за помощью. Прочие действующие лица остались ждать его в "шаттле", который единственный, удивительным образом, от смерча не пострадал...
И тут все кончилось. Снег тихонько осел, согласуясь с требованиями гравитации. По той же причине повалился на бок автотрап. Железная лестница, изодранная и покореженная, валялась поодаль. Еще дальше, за ангаром, обнаружились живехенькими, хоть и помятыми, лестничный мужик, Василий и усатый. И только отважного Афанасия нигде не было видно. Диана хорошенько проморгалась, и поняла, что с ней произошло то же, что и с Пушкинской царицей. Ну, с той, у которой «инда очи разболелись глядючи» на слишком большие и слишком белые пространства. Ибо на коварном снежном фоне она тоже не сразу заметила белое же новообразование, которое скорее всего можно рассматривать как факел… Нет, все-таки как рожок с мороженым. Такое, знаете, бывает мягкое мороженое, которое прямо из автомата пузырится в стаканчики. По образу и подобию сему был устроен и этот многометровый в высоту объект, наверху у которого даже имелась характерная спиральная загогулина. «Рожок» торчал вертикально на честном слове, потому что по всем физическим законам уже давно должен был рухнуть. Диана и водитель автобуса смотрели на белый внуковский столп в недоумении, трое подельников Мальцева матерились, потирая ушибленные места. Идиллию нарушила рука, высунувшаяся из «мороженого» на самой верхотуре. Рука проковыряла путь остальному, и вскоре на свет показалось плечо и непокорная глава, принадлежащая, разумеется, Фоне.
- Помогите мне выбраться, у меня ноги сковало. И одной рукой неудобно! - обратился Афанасий к людям.
- А че одной рукой-то? Ты давай, давай, двумя греби, - присоветовал Василий, которому смерть как не хотелось сейчас переться обратно до аэропорта, да еще и объяснять, что тут, к егерям, творилось.
- Не могу, - донес до земли ветерок голос Мальцева. - Я одной рукой держу... Дальше было неразборчиво.
- Держит он. Тоже...
Но что "тоже" общественность так и не узнала, поскольку незадачливый Василий ничего к этому больше не добавил, а кряхтя повлекся за помощью. Прочие действующие лица остались ждать его в "шаттле", который единственный, удивительным образом, от смерча не пострадал...
-
-
10.03.2011 в 10:17-
-
10.03.2011 в 22:49-
-
14.03.2011 в 16:34-
-
14.03.2011 в 23:27