- Эх-хе-хе, ребятушки, эх-хехеее... - разэхался дед, который подозрительно полюбил в последнее время всякие вздохи и причитания. Специально приглашенные им Ирина и Толик сидели напротив как зайки на банкетке. Ирину мутило, Анатолий смотрел на деда искоса, низко голову наклоня. В его исполнении эта трудная поза выглядела особенно зловещей. Боровик же, напротив, был бодр как дитя и благополучен как генерал. По торжественному случаю он нацепил на себя доперестроечный пиджак в коричневую клетку и светло-синюю сорочку производства ГДР.
- Так вот, – продолжил содержательную часть старикан. – Насчет дачи. Человек я немолодой. И вот подумал – может, мне на природу, а? Вы должны мне еще 300 тысяч, которые хотите выручить от продажи дачи. А может, вместо денег дачу отдадите?
- Да.. Хорошо, - очнулась Ирина, про себя просчитывая выгоду не связываться с риэлторами, покупателями... Заранее готовый к новым неприятностям Толик тоже вроде как встрепенулся. – Только мы это оформим через дарственную, например, а вы расписку нам напишите, что все деньги получены сполна.
- Конечно, конечно! – нетерпеливо заерзал на диване старикашка. – Вот только, ребятушки, как же я старый на дачу буду ездить...
- На электричке, - отрезал Толян. – От станции до дачи пешком 20 минут.
- Не-е-ет, - обиженно засопел Микаэл. – Куда мне! Ноги-то уже не ходют. Не те ноги. Вот если бы на машине…
Анатолий Свешников впервые был близок к тому, чтобы убить человека. Глядя на куриную шейку под неизменной бабочкой, он сладострастно воображал, как берет ее и одной рукой сворачивает – дед даже пискнуть не успеет. Только молящий взгляд супруги кое-как привел его в чувство.
- Но вы же знаете, у нас нет машины, - ровным голосом проговорила Ира.
- Ой ли? – собрал морщины у глаз в гармошку старец, всем своим видом являя лукавую осведомленность. – Ой ли?
И, надо сказать, угадал. Свешниковы, справедливо рассуждая, что с ребенком без машины будет трудно, ввязались в автокредит. Новенькую «Рено-Сандера» они должны были получить в мае.
Но как мог узнать об этом пенсионер Боровик?
- Значит, правда, - заключил старик, любуясь обескураженными физиономиями своих дебиторов. – Я бы хотел, чтобы вы меня на этой машине возили на дачу. Человек я немолодой… За лето несколько раз, и по выходным!
Когда Ирина и Анатолий наконец покинули однокомнатную камеру пыток, оба стали ловить ртом воздух как выброшенные на берег форели. «Ой, мне плохо!» - выдохнула Ирина, и схватилась за локоть мужа. «Не надо, не надо, тебе нельзя волноваться», - бубнил Анатолий. А что еще он мог сказать? Единственным верным на тот момент решением было поймать тачку до дома, что Толик и сделал.
- Пойду-ка я в юридическую консультацию схожу! – решил Анатолий на следующее утро, еще раз подтвердив этим народную мудрость «утро вечера мудренее». – Может, подскажут управу на этого деда…
Вернулся он скоро, и мрачнее тучи. Той тучи, у которой нет ни одного солнечного просвета, ни даже белесого пухленького брюха...
- Ну что? - подняла на него глаза с надеждой жена, отчего маленькая Надежда внутри нее совершила радостный кульбит.
- Да ничего! – хотел ляпнуть Толя, но сдержался. – В общем, пока мало что дельного посоветовали, - молвил он на самом деле. И это было отчаянной полуправдой. А может, и четверть-правдой. А еще вернее, правдой на осьмушку, и на понюшку табаку... Потому что не успел Толян поведать о своих злоключениях дяденьке юристу даже до середины, тот прервал повествование. После чего, укоризненно качая холеной главой, разъяснил Толику на пальцах сколь опасно заключать договор ренты с непроверенными людьми, да еще без фиксации ежемесячных платежей.
- Вы поймите, у него все права - у вас по сути дела никаких, - разливался дядька. - Закон защищает стариков, и это правильно – сколько их, несчастных, полегло за свои квартиры в 90-х. Но когда наша Фемида кого-то очень сильно защищает, к другим она оборачивается филейными частями. Не глядя! - хохотнул юрист. - Вы можете подать на своего, э-э, Микаэла Олесьевича – ну надо же!, - в суд. Но, скорее всего, проиграете. Суды в таких делах держат сторону стариков…
Несчастный Толян совсем потерял голову, вследствие чего обхватил ее руками и застонал. На удивление совестливый юрисконсульт различил сквозь стенания отдельные слова: «все деньги», «трендец» и «жена беременная» - дальше шли только всхлипывания. Тогда почтенный член Московской коллегии адвокатов откинулся на спинку своего прекрасного офисного кресла, издавшего при этом солидный пшик. Снял очки на золотых дужках, потер переносицу, подумал и сказал:
- Если хотите мое личное мнение – попробуйте обратиться. А вдруг? Сейчас в стране, - юрист неопределенно махнул рукой в сторону настенного календаря с портретом улыбающегося президента, - проверки идут. А вдруг? Зуб даю, с дедом дело нечисто…
После этого консультант почти отечески улыбнулся, показав ряд такой металлокерамики, из которой – это понял даже заплаканный Толик, - было бы очень жаль вынуть даже один зуб. И наказал впредь всегда-всегда ходить к юристу до, а не после заключения ответственных сделок. И даже денег не взял за консультацию.
- А вот и напишу, напишу! – кипятился Толик на семейном совете, собранном для обсуждения адвокатских полунамеков. – Прям на сайт его напишу, вот!
- Ну и дурак! – рубанул отец. – Будет там кто-то твои письма читать.
- Ну, тогда в приемную пойду. И там напишу! И там буду сидеть!!! – не унимался Анатолий.
- Толя, не надо, не надо! Отступись ты от деда этого, от квартиры ты этой! Ну раз… раз так вышло, - квохтала мать, благоухая валокордином.
- Нет! Я на Лубянку пойду, и там буду сидеть!
- В Большой дом! – ахнула теща, которая была женщина простая, но впечатлительная.
- Сидеть он будет… - проскрежетал Свешников-старший. – Ты погоди. Есть у меня мысль…
«Мыслью» оказался дальний кузен Анатолия, развозивший в данной организации фельдегерскую почту. В том ли дело, или впрямь проверки идут – то нам неведомо. Но уже в конце месяца безутешный Толик имел беседу с сотрудником Управления «Ч» по фамилии Мальцев. Следак оказался с прибабахом – расспрашивал подробно не о договорах и других формальностях, а о том, во что дед Боровик-Рощин одет, как разговаривает, чтоо себе рассказывает. Отдельно просил припомнить, есть ли в квартире зеркала. Да вроде бы нет – припомнил Толик.
- А что-нибудь он вам дарил? - допытывался Мальцев.
- Нет… Да! Корзинку подарил.
- Оп-ля! – легкомысленно воскликнул следователь, и подкинул вверх папку с документами. Ошарашенный Свешников глядел, как бумажки опадают по комнате.
- Потом подберу, - нетерпеливо бросил следак. – Лучше скажите, земли вы там у него не видели? По углам, под мебелью…
- Под мебелью не видел, - честно признался Анатолий. – А вот в чулане у него четыре ящика стоит. Для огурцов, грит.
- Бинго! – воскликнул следователь. И запустил ручкой на манер дротика в картинку, приколотую к стене, а на картинке какой-то фолклерный дед нарисован, неприятный наружности.
И надписано "Боли-Бошка".
– Что значит, в яблочко! – конкретизировал Мальцев. – Давайте пропуск на выход подпишу. Вы, Анатолий, пока свободны…
Быстро ли сказка сказывается, скоро ли дело делается… Все относительно, короче говоря. В середине марта на квартире Боровика-Рощина состоялось его задержание. С последующим разоблачением. От потерпевших в наличии имелся Толик. Ирина тоже рвалась, но ей через неделю надо было ложится в роддом, поэтому родные не разрешили ни под каким видом. От Управления на дело поехали Мальцев и Сидорыч. Диана в тот день была на встрече по летавице. Но Фоня, с коим она уже помирилась, пообещал вечером заглянуть и порассказать ей, как и что было...
- Здравствуйте, Микаэл Олесьевич! Я сегодня один. Пришел о машине поговорить, - начал Толик, как было условлено. Он впервые приехал к деду без предупреждения и всей кожей ощущал, как подозрительно старец разглядывает его в глазок. Не найдя ничего предосудительного, Боровик-Рощин открыл дверь. Прятаться за габаритным Толяном было очень удобно даже долговязому Мальцеву, не говоря уж об Иванове, который сегодня напоминал изящного Олега Даля.
Иванов-Даль ворвался в квартиру Боровика-Рощина как вихрь. Пулей пронесся он мимо ошалевшего деда прямо в темную комнату. Микаэл сделал убегательное движение к выходу. Дорогу ему заступил Фоня с небольшим, но полновесным ларчиком в руках. Ларчик быстро открывался - в следующую секунду в руках у Афанасия уже мелькнул нож. Дед все понял - поникнув буйной головой, он изготовился к кувырку...
- Да погодите вы с ерундой! - предостерег майор. - Я тут такое нашел! Четыре ящика грибницы!!! Ну-ка признавайся, гриб ты старый, не только с рентой ведь аферы прокручивал. Ну, с завещанием было?!
- Было... - прошелестел старик. - Семь раз было.
- Та-ак, - майор забрал у Афанасия нож, и им поковыпял серую землицу. И, странное дело - земля чернела на глазах, и в ней материализовались тонкие белые нити. Нити вели в самую глубину ящика и рвались при малейшем нажатии.
- Так-ак, - повторял майор. - Это кто? - легонько поддел он одну нитку.
- Паспортистка, - сказал дед.
- Род, семейство?
- Бледная поганка, - с отвращением выговорил дед.
- Следовало ожидать... Это?
- Это участковый, - с некоторым вызовом ответил старикан.
- Род, семейство?
- Мухомор!
- Понятно. Ну а это кто у тебя? - ковырнул Петр Сидорыч нить пожирнее.
- Нотариус.
- Проверим, проверим...
- Так вот, – продолжил содержательную часть старикан. – Насчет дачи. Человек я немолодой. И вот подумал – может, мне на природу, а? Вы должны мне еще 300 тысяч, которые хотите выручить от продажи дачи. А может, вместо денег дачу отдадите?
- Да.. Хорошо, - очнулась Ирина, про себя просчитывая выгоду не связываться с риэлторами, покупателями... Заранее готовый к новым неприятностям Толик тоже вроде как встрепенулся. – Только мы это оформим через дарственную, например, а вы расписку нам напишите, что все деньги получены сполна.
- Конечно, конечно! – нетерпеливо заерзал на диване старикашка. – Вот только, ребятушки, как же я старый на дачу буду ездить...
- На электричке, - отрезал Толян. – От станции до дачи пешком 20 минут.
- Не-е-ет, - обиженно засопел Микаэл. – Куда мне! Ноги-то уже не ходют. Не те ноги. Вот если бы на машине…
Анатолий Свешников впервые был близок к тому, чтобы убить человека. Глядя на куриную шейку под неизменной бабочкой, он сладострастно воображал, как берет ее и одной рукой сворачивает – дед даже пискнуть не успеет. Только молящий взгляд супруги кое-как привел его в чувство.
- Но вы же знаете, у нас нет машины, - ровным голосом проговорила Ира.
- Ой ли? – собрал морщины у глаз в гармошку старец, всем своим видом являя лукавую осведомленность. – Ой ли?
И, надо сказать, угадал. Свешниковы, справедливо рассуждая, что с ребенком без машины будет трудно, ввязались в автокредит. Новенькую «Рено-Сандера» они должны были получить в мае.
Но как мог узнать об этом пенсионер Боровик?
- Значит, правда, - заключил старик, любуясь обескураженными физиономиями своих дебиторов. – Я бы хотел, чтобы вы меня на этой машине возили на дачу. Человек я немолодой… За лето несколько раз, и по выходным!
Когда Ирина и Анатолий наконец покинули однокомнатную камеру пыток, оба стали ловить ртом воздух как выброшенные на берег форели. «Ой, мне плохо!» - выдохнула Ирина, и схватилась за локоть мужа. «Не надо, не надо, тебе нельзя волноваться», - бубнил Анатолий. А что еще он мог сказать? Единственным верным на тот момент решением было поймать тачку до дома, что Толик и сделал.
- Пойду-ка я в юридическую консультацию схожу! – решил Анатолий на следующее утро, еще раз подтвердив этим народную мудрость «утро вечера мудренее». – Может, подскажут управу на этого деда…
Вернулся он скоро, и мрачнее тучи. Той тучи, у которой нет ни одного солнечного просвета, ни даже белесого пухленького брюха...
- Ну что? - подняла на него глаза с надеждой жена, отчего маленькая Надежда внутри нее совершила радостный кульбит.
- Да ничего! – хотел ляпнуть Толя, но сдержался. – В общем, пока мало что дельного посоветовали, - молвил он на самом деле. И это было отчаянной полуправдой. А может, и четверть-правдой. А еще вернее, правдой на осьмушку, и на понюшку табаку... Потому что не успел Толян поведать о своих злоключениях дяденьке юристу даже до середины, тот прервал повествование. После чего, укоризненно качая холеной главой, разъяснил Толику на пальцах сколь опасно заключать договор ренты с непроверенными людьми, да еще без фиксации ежемесячных платежей.
- Вы поймите, у него все права - у вас по сути дела никаких, - разливался дядька. - Закон защищает стариков, и это правильно – сколько их, несчастных, полегло за свои квартиры в 90-х. Но когда наша Фемида кого-то очень сильно защищает, к другим она оборачивается филейными частями. Не глядя! - хохотнул юрист. - Вы можете подать на своего, э-э, Микаэла Олесьевича – ну надо же!, - в суд. Но, скорее всего, проиграете. Суды в таких делах держат сторону стариков…
Несчастный Толян совсем потерял голову, вследствие чего обхватил ее руками и застонал. На удивление совестливый юрисконсульт различил сквозь стенания отдельные слова: «все деньги», «трендец» и «жена беременная» - дальше шли только всхлипывания. Тогда почтенный член Московской коллегии адвокатов откинулся на спинку своего прекрасного офисного кресла, издавшего при этом солидный пшик. Снял очки на золотых дужках, потер переносицу, подумал и сказал:
- Если хотите мое личное мнение – попробуйте обратиться. А вдруг? Сейчас в стране, - юрист неопределенно махнул рукой в сторону настенного календаря с портретом улыбающегося президента, - проверки идут. А вдруг? Зуб даю, с дедом дело нечисто…
После этого консультант почти отечески улыбнулся, показав ряд такой металлокерамики, из которой – это понял даже заплаканный Толик, - было бы очень жаль вынуть даже один зуб. И наказал впредь всегда-всегда ходить к юристу до, а не после заключения ответственных сделок. И даже денег не взял за консультацию.
- А вот и напишу, напишу! – кипятился Толик на семейном совете, собранном для обсуждения адвокатских полунамеков. – Прям на сайт его напишу, вот!
- Ну и дурак! – рубанул отец. – Будет там кто-то твои письма читать.
- Ну, тогда в приемную пойду. И там напишу! И там буду сидеть!!! – не унимался Анатолий.
- Толя, не надо, не надо! Отступись ты от деда этого, от квартиры ты этой! Ну раз… раз так вышло, - квохтала мать, благоухая валокордином.
- Нет! Я на Лубянку пойду, и там буду сидеть!
- В Большой дом! – ахнула теща, которая была женщина простая, но впечатлительная.
- Сидеть он будет… - проскрежетал Свешников-старший. – Ты погоди. Есть у меня мысль…
«Мыслью» оказался дальний кузен Анатолия, развозивший в данной организации фельдегерскую почту. В том ли дело, или впрямь проверки идут – то нам неведомо. Но уже в конце месяца безутешный Толик имел беседу с сотрудником Управления «Ч» по фамилии Мальцев. Следак оказался с прибабахом – расспрашивал подробно не о договорах и других формальностях, а о том, во что дед Боровик-Рощин одет, как разговаривает, чтоо себе рассказывает. Отдельно просил припомнить, есть ли в квартире зеркала. Да вроде бы нет – припомнил Толик.
- А что-нибудь он вам дарил? - допытывался Мальцев.
- Нет… Да! Корзинку подарил.
- Оп-ля! – легкомысленно воскликнул следователь, и подкинул вверх папку с документами. Ошарашенный Свешников глядел, как бумажки опадают по комнате.
- Потом подберу, - нетерпеливо бросил следак. – Лучше скажите, земли вы там у него не видели? По углам, под мебелью…
- Под мебелью не видел, - честно признался Анатолий. – А вот в чулане у него четыре ящика стоит. Для огурцов, грит.
- Бинго! – воскликнул следователь. И запустил ручкой на манер дротика в картинку, приколотую к стене, а на картинке какой-то фолклерный дед нарисован, неприятный наружности.
И надписано "Боли-Бошка".
– Что значит, в яблочко! – конкретизировал Мальцев. – Давайте пропуск на выход подпишу. Вы, Анатолий, пока свободны…
Быстро ли сказка сказывается, скоро ли дело делается… Все относительно, короче говоря. В середине марта на квартире Боровика-Рощина состоялось его задержание. С последующим разоблачением. От потерпевших в наличии имелся Толик. Ирина тоже рвалась, но ей через неделю надо было ложится в роддом, поэтому родные не разрешили ни под каким видом. От Управления на дело поехали Мальцев и Сидорыч. Диана в тот день была на встрече по летавице. Но Фоня, с коим она уже помирилась, пообещал вечером заглянуть и порассказать ей, как и что было...
- Здравствуйте, Микаэл Олесьевич! Я сегодня один. Пришел о машине поговорить, - начал Толик, как было условлено. Он впервые приехал к деду без предупреждения и всей кожей ощущал, как подозрительно старец разглядывает его в глазок. Не найдя ничего предосудительного, Боровик-Рощин открыл дверь. Прятаться за габаритным Толяном было очень удобно даже долговязому Мальцеву, не говоря уж об Иванове, который сегодня напоминал изящного Олега Даля.
Иванов-Даль ворвался в квартиру Боровика-Рощина как вихрь. Пулей пронесся он мимо ошалевшего деда прямо в темную комнату. Микаэл сделал убегательное движение к выходу. Дорогу ему заступил Фоня с небольшим, но полновесным ларчиком в руках. Ларчик быстро открывался - в следующую секунду в руках у Афанасия уже мелькнул нож. Дед все понял - поникнув буйной головой, он изготовился к кувырку...
- Да погодите вы с ерундой! - предостерег майор. - Я тут такое нашел! Четыре ящика грибницы!!! Ну-ка признавайся, гриб ты старый, не только с рентой ведь аферы прокручивал. Ну, с завещанием было?!
- Было... - прошелестел старик. - Семь раз было.
- Та-ак, - майор забрал у Афанасия нож, и им поковыпял серую землицу. И, странное дело - земля чернела на глазах, и в ней материализовались тонкие белые нити. Нити вели в самую глубину ящика и рвались при малейшем нажатии.
- Так-ак, - повторял майор. - Это кто? - легонько поддел он одну нитку.
- Паспортистка, - сказал дед.
- Род, семейство?
- Бледная поганка, - с отвращением выговорил дед.
- Следовало ожидать... Это?
- Это участковый, - с некоторым вызовом ответил старикан.
- Род, семейство?
- Мухомор!
- Понятно. Ну а это кто у тебя? - ковырнул Петр Сидорыч нить пожирнее.
- Нотариус.
- Проверим, проверим...
-
-
23.03.2011 в 13:08Так это продолжение или следующий рассказ цикла?
-
-
23.03.2011 в 14:13-
-
23.03.2011 в 14:14-
-
23.03.2011 в 17:18-
-
23.03.2011 в 18:44-
-
24.03.2011 в 09:27И судя по тому, что случилось с героями, этот дед не боли-бошка, а гемор-финанс...
-
-
24.03.2011 в 18:42Ознакомтесь, если вам интересно кто такие боли-бошки. У меня они, правда, приняли больше не ягодное, а грибное происхождение.
ПУСТАЯ КОРЗИНКА
Пошли как-то раз девицы бруснику брать. Нашли щедрый-прещедрый брусничник, разбрелись по нему, аукаются, пересмеиваются. Только успевают ягоду из-под листиков доставать и в корзины складывать. Вдруг слышит Марьянка — плачет неподалеку кто-то. Оглянулась и видит: стоит за ее спиной маленький квеленький мужичишка, носик востренький, руки чуть не до земли висят, платье на нем обносившееся. Стоит, хнычет и трет глаза кулаками.
— Что за беда у тебя, дяденька? — спрашивает Марьянка, а она девка была жалостливая.
— Ой, беда, беда! — причитает мужичок, а глаза у него такие печальные-печальные. — Корзинку потерял, брусники в ней под самую вершинку! Где-то тут поставил, а где — поди знай! Помоги, девица, всю бруснику тебе отдам, самую что ни на есть отборную.
Марьянка думает: а что б не помочь? И ну озираться да оглядываться — корзинку искать. А мужичок вокруг шныряет и приговаривает:
— Вот здесь она стояла. Нет, вот здесь. Или туточки? Марьянка за ним мечется как угорелая, даже голова разболелась, а корзинки нет как нет.
— Ну, какова брусничка? — подходят к ней подружки. У всех полные корзины и короба, а у Марьянки на донышке одна горсточка.
— Ой, до бруснички ли мне! — отмахнулась девица. — Мы тут с дяденькой корзинку ищем.
— С каким дяденькой?
— Да вот с этим!
Глядь-поглядь подружки Марьянкины — нету никого.
— Да где ж он, дяденька? — удивилась Марьянка. — Был только что, право слово, вот здесь стоял, причитал так жалостно, что у меня даже голова разболелась. Ох, бедненький! Да как же он теперь без корзинки-то?
— Да что за печаль твоя, — говорят девушки. — Ты лучше о том печалься, что у самой ягоды всего ничего. А брать бруснику уж некогда — гроза собирается!
Побежали девицы со всех ног домой. Бегут, тревожатся, как бы ягоду не растрясти да под дождь не попасть, а Марьянка пустой корзинкой помахивает и по-прежнему причитает:
— Да как же там бедненький дяденька? Куда ж его корзинка запропала? Ох, у меня так голова болит по нему — просто раскалывается!
Еле живая от боли притащилась девушка домой, насилу бабка сняла ей жар и боль капустными листьями да клюквенными припарками. И говорит:
— Глупа же ты у меня, внученька. Это не простой мужичок был, а хитрый и зловредный Боли-бошка, что ягодникам и грибникам в лесу головы морочит. Скажи еще спасибо, что не завел тебя в болотину и не бросил там!
А. РЕМИЗОВ. ИЗ ЦИКЛА «К МОРЮ-ОКЕАНУ»
... Тише! Вот и сам Боли-бошка! Почуял, подходит: набедит, рожон!
Весь измодёлый, карла, квёлый, как палый лист, птичья губа — Боли-бошка, востренький носик, сам рукастый, а глаза будто печальные, хитрые-хитрые... Заведет в зыбель-болото, где сам черт ощупью ходит!
Боли-бошка — дух леса, живущий в ягодных местах, чаще всего на клюкве да бруснике. По натуре он лукав и хитер.
Сам он большеголовый, неуклюжий, одежка — рвань в заплатах.
Прикинется жалконьким старичком, выйдет навстречу и просит помочь найти утерянную кошелку, корзинку или еще что-нибудь.
Нельзя поддаваться на его уговоры, как ни умолял. Уступишь — начнешь о его потер думать, смотреть по сторонам, наклоняться искать, и тут вскочит Боли-бошка на шею, голову петлей стянет, будет водить по лесу.
Голова разболится, заблудишься, а то и во все пропадешь.